«Книга «Кочевье к счастью» написана человеком, хорошо знающим кочевую жизнь оленеводов на Ямале. Надежда Сергеевна Салиндер, ненка, выросшая в тундре, ведёт повествование о судьбе девушки, которая в силу волевого характера и непокорной души пережила огромные потрясения и непростые отношения со своими сородичами».
Неизвестный мир
Я не случайно начал разговор именно с нескольких слов издательского предисловия к изданной в минувшем году книге. Сказано точно. Но, следовало бы добавить к этим строкам и то, что автор повести «Кочевье к счастью» в литературном творчестве идёт своим и только своим путём. Не мудрствует лукаво. Не копается в эмпиреях. С первых же строк показывает читателю девочку, затем девушку, выросшую в тундре. И сразу же вырисовываются черты характера героини повести, а именно так, мне кажется, можно определить литературный жанр изданного произведения Надежды Салиндер «Кочевье к счастью».
В большинстве случаев сегодня в изданиях превалирует путь, когда автор насильственным путём, извините за такое определение, погружает читателя в сюжет, и, в лучшем случае, именно это погружение становится той тропкой, которая ведёт читателя к финалу. Но, именно этот путь Надежда отвергает с самого начала. Автор показывает, прежде всего, характер главного действующего лица, на фоне во многом неизвестного нам мира. Примечательно, что с первых же страниц героиня повести нам нравится. У автора находится тот ряд инструментов – кистей, если хотите, которыми она может и ресничку выписать и необозримый фон тундровых просторов нам представить. Другими словами, пробуждает к жизни не просто персонаж, которому нужно переставлять ноги, извините за некоторый вульгаризм, и чем во многом грешат другие литераторы, а живого человека в его окружении. Но в то же время как-бы возвышает его над остальными действующими лицами, чем ещё больше подогревает читательский интерес. И в такой ситуации уже через несколько страниц героиня повести начинает жить своей и только своей жизнью. Руководствуется в складывающихся обстоятельствах своей собственной логикой и чувствами, совершает только ей свойственные поступки. Именно в этом и есть то, что мы называем природным даром литератора, который представляет, показывает нам живого человека. И потому, естественно, что через самое короткое время логика поступков героини выходит из-под контроля своего прародителя, как это мы наблюдаем в нашей повседневной жизни и с нашими детьми, и с окружающими нас людьми. А далее именно героиня ведёт нас через цепь нелёгких обстоятельств, которые складываются в жизни молодой тундровички. Но я не хотел бы пересказывать сюжет. Повесть надо читать.
Особенный такт
Но, говоря о больших достоинствах произведения Н. Салиндер «Кочевье к счастью», стоит заметить и другое. Чуть раньше я сказал о некоторой непознанности нами того мира, в котором живёт героиня этой небольшой повести. Читатель, за небольшим исключением, очень мало знает о быте одного из малочисленных народов Крайнего Севера – ненцев. Об этнографии, обычаях, которые народом вырабатывались веками, и обосновывали, и обосновывают многие поступки людей, живущих в нелёгких условиях тундры, его культуре. Часто приходится слышать:
«Я бы никогда не смогла или не смог бы так жить! Как так вообще можно существовать? Зачем и почему коренные жители в тех и других обстоятельствах поступают, действуют так или иначе?». И это зачастую можно услышать здесь(!), в непосредственной близости от той самой тундры и её жителей. Что уж говорить о тех, кто живёт, допустим, в средней полосе России? Для той категории читателя всё это ещё и невероятная экзотика. Но для тундровика условия, в которых он живёт, – его родная среда, и он не променяет их ни на какие другие. Именно в них он не существует, а живёт полнокровной жизнью. И если прерываются этносвязи, наступает и перерождение. Человек становится другим. У автора, который берётся за подобную тему, возникает огромная ответственность, заключается она в том, что необходимо увести читателя от множества стереотипов, сложившихся в мировоззрении жителя средней полосы по отношению к коренным северянам. С этой ответственностью автор также справляется. Убедительно доказывает, что порез на пальце для тундровика так же болезнен, как и для обитателей иных территорий страны, мира. Что чувства, которые испытывает героиня повести, свойственны и всем остальным людям. Но их проявления более сдержанны и зачастую практически не сопровождаются внешними эффектами. Следует заметить и то, что ко всему и часть быта тундровой девушки и женщины из-за её определённого образа жизни более закрыта для постороннего взгляда, если можно так сказать, чем опять же мир жителя средней полосы. И автор нам открывает то, что мир этот из-за природной сдержанности более раним. А потому у тундрового населения выработан исторически и просматривается до сих пор особенный такт во взаимоотношениях с окружающими. Между ними почти не бывает публичных выяснений отношений: крайне редко конфликт выходит наружу в самых острых его формах и проявлениях. Также редко кто-то со стороны становится арбитром между спорщиками. Даже если рядом находятся близкие люди и члены семьи, то и они не навязывают участникам столкновений своих мнений и воли. Раньше эти функции в какой-то мере выполняли те, кто являлся своего рода духовными наставниками и предводителями родов, семей. Но в целом человек, подчёркивает автор, свою судьбу должен решать сам, но так, чтобы никак и ничем не ущемить при этом окружающих. Даже если это может быть сопряжено с какими-либо собственными потерями. Потому и принимаемые сторонами решения традиционно остаются только их личным делом. В этом тоже проявляется ответственность перед обществом, сородичами, семьёй. И в этом автор повести также очень убедительна.
Можно много говорить о том, что меняется мир, меняются быт, устои общества. Всё это так же естественно, как и течение времени, являющегося глобальной загадкой, и которое никем и никак не может быть изменено.
Авторская беспощадность
Но вернёмся к повести «Кочевье к счастью» и к той ответственности, которую несёт автор перед читателем. В повести имеют место скороговорки. Они понятны мне, но остаются необъяснимыми для многих читателей произведения. Пример? Эпизод сватовства, где его участники пытаются – цитирую строки из повести: «…просунуть в дверной проём развевающийся красным знаменем кусок сукна. Дверь изнутри крепко держали хозяева…». У читателя, не имеющего понятия об устройстве тундрового жилища, чума, возникает картина своего рода «взламывания» сватами и участниками сватовства привычной нам домашней двери, которую держат изнутри обитатели чума. Но ведь двери, как таковой у жилища северного человека, нет. Есть распахивающаяся часть покрытия чума – нюка, которую можно легко открыть, но необходимо совершенно характерным образом закрыть, запахнуть за собой. Это обычно делается резким движением и потому дети, поселившиеся в поселковом интернате, на первых порах очень энергично хлопают входными дверями к большому неудовольствию иногда не очень опытных воспитателей, не знающих, почему они именно так поступают. А ведь в этом просто проявляется забота о жилище, о сохранении в нём тепла. В целом же в эпизоде сватовства показаны те самые условности, которые не нарушаются действующими лицами повести. Они, прежде всего, имеют все признаки обряда, действа, облечённого в форму представления. И таким образом разыгрываемые события сватовства становятся весёлым праздником у тундрового жителя, у семей, которые решили породниться.
Есть также в тексте повести и никак не объясняемые автором ненецкие слова, а иногда и понятия, остающиеся загадкой. Это в целом вроде бы и не мешает читателю, знающему какие-то моменты жизни тундровиков, но для широкого круга за пределами региона они всё-таки должны быть исчерпывающе понятными в контексте.
И тем не менее, произведение, я не боюсь так назвать «Кочевье к счастью» литератора Н. Салиндер, с первых же строк подкупает своей искренностью и некоторой беспощадностью, которая идёт от автора через героиню повести. Автор, одухотворивший персонажей, проглядывает из-за действующих лиц не добреньким созерцателем, а позиционируется активным участником описываемых событий и обстоятельств как имеющий твёрдую жизненную и гражданскую позицию. И позиция эта не выглядит жалостью, а подкрепляется фактами, которые подаются через характер и поступки героини.
Стоит также сказать ещё и о нескольких стихотворениях, которые Надежда Салиндер публикует в книге вместе с повестью «Кочевье к счастью». Это своего рода эмоциональные всплески, они очень искренние, облечены в находки неповторимых образов, что также характеризует духовное богатство автора. Повесть «Кочевье к счастью» – не первая большая литературная работа Надежды Сергеевны. Я думаю, что произведение «Кочевье к счастью» при определённой авторской доработке должно выйти за пределы нашего региона, и я верю, что это произойдёт – повесть станет достоянием более широкого круга читателей. Произведение того заслуживает. Надеюсь, что литератору Н. Салиндер есть ещё, что сказать читателю в будущем. Но это также покажет время – наш самый главный арбитр.
Повесть «Кочевье к счастью» и другие произведения автора изданы отдельной книгой в Екатеринбурге в 2012 году.
