Что было бы сейчас на Ямале, если бы однажды наш Полуй направили в другую сторону?
Впервые Юрий Алесенков, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник отдела лесоведения БС УрО РАН в Екатеринбурге (Ботанический сад Уральского отделения Российской академии наук), побывал в Салехарде в конце восьмидесятых годов прошлого века. Второй приезд случился осенью 2012-го в качестве участника международной научно-практической конференции «Проблемы и пути совершенствования управления бореальными лесами». По окончании конференции Юрий Михайлович в беседе с корреспондентом «ПК» развеял мифы о глобальном потеплении и рассказал о том, как он однажды с коллегами предотвратил переброску части стоков наших северных рек.
– Юрий Михайлович, что это за история с поворотом рек вспять?
– В 1978 – 1979 годах мы изучали возможные последствия переброски части стоков северных рек, как это повлияет на бореальные леса. У нас были две экспедиции, одна по Полую, в самое его верховье. Вторая экспедиция, тоже двухмесячная, – в верховье Войкара (левый приток Оби). То есть мы исследовали горную часть левобережья Оби и равнинную, Полуй – это типичная равнинная таёжная река. Выводы мы сделали, конечно, отрицательные, ибо переброска непременно повлекла бы негативные изменения в природе. Во-первых, похолодание, потому что вынос тёплых вод с юга сразу привёл бы к уменьшению тепла. Естественно, и мерзлота появилась бы там, где её сейчас нет, и стала бы ближе подходить к поверхности земли, а слой, который растаивает летом, стал бы тоньше.
– Ну да, любили у нас поэкспериментировать с природой. На конференции подобных желаний не высказывали?
– Нет, здесь речь шла о том, как улучшить ведение лесного хозяйства в таких суровых условиях, как притундровые и северотаёжные леса. Лесоводы говорили о своих проблемах, возникших с введением нового Лесного кодекса, об изменении климатических условий, об участившихся пожарах. Дело в том, что разбалансирована сама система управления лесами.
– Так всё-таки эксперименты продолжаются, если не с реками, так с законодательством... Как, по-вашему, улучшить ситуацию в таких условиях?
– Моё мнение, как консерватора, – вернуть многое из того, что было наработано за 200 лет. Ведь сломали работающую систему, а нового хорошего взамен ничего не привнесли. Почему участились лесные пожары? Потому что уничтожили лесную охрану. Сейчас ведь её нет, как таковой, то есть небольшие локальные пожары тушить некому. Раньше это делали лесные рабочие, лесники и начальники небольших участков в лесу – самое нижнее звено, сейчас их нет. Осталась одна администрация и экономисты. Часть функций якобы должны передавать МЧС, а эта структура работает только по факту – профилактикой, что самое важное, не занимается. Профилактика в лесу – это, например, оструктуривание лесных кварталов, или опахивание, то есть создание естественной преграды для низовых пожаров. Простые примеры: если убирать поросль в местах, где частые возгорания, то огонь снизу не перейдёт на верхний уровень. Но в условиях отсутствия лесной охраны никому дела нет до лесного фундамента.
Перед началом пожароопасного периода были завершены все подготовительные мероприятия: увеличена штатная численность лесной службы ЯНАО, закуплено 35 единиц лесопожарной техники, которая распределена по территориям пяти лесничеств. Обучение по квалификации «руководитель тушения лесных пожаров» прошли 84 специалиста. Определён перечень населённых пунктов, подверженных угрозе лесных пожаров, их противопожарная обустроенность обеспечена более чем на 95 процентов. Заключены госконтракты, подписаны соглашения, приняты необходимые нормативные правовые акты. В частности, законы ЯНАО о софинансировании регионом переданных полномочий в области лесных отношений и закон, который вернул должность лесничего.
Сейчас начинают воссоздавать пожарную охрану, но финансирование никудышнее, всего на 30 с небольшим процентов, а спрашивают на все сто. А мусор... Лесники раньше могли штрафовать за него. Пробовали задействовать экологическую милицию, но это полумера, которая ничего не решила. Дело в том, что ко всему прочему снижается культурный уровень населения. У нас любят отдыхать в лесу: воздух чище, тишина, птички поют... Но вести себя, как положено, умеют далеко не все. Надо воспитывать людей, в том числе и с помощью СМИ.
– Вы сказали, стало теплее, насколько всё-таки?
– Не глобально. Местами случаются моменты разбалансировки климата. Причём в этом процессе очень большую роль играет человек. Ведь речки теплеют зачастую именно потому, что в них сбрасывают различного рода отходы.
К примеру, теплоэлектростанции так греют и воздух, и воду, что это сравнимо с небольшим вулканом.
– Чем нам это может грозить?
– Просто климатические сбои будут происходить: где-то задуют сильные ветра, тот же лес поломают, перенесут в чистое место загрязняющие вещества. В сроках наступления холодов или тепла возникнут изменения, а значит, растительность, которая миллионы лет привыкала к одним температурным режимам, долго не сможет приспособиться, и... где-то частично погибнет.
А у вас здесь в городе, наоборот, я посмотрел – увеличился прирост ивовых (тальник по-местному). Последние два-три года стало теплее, и всё пошло расти. Естественное возобновление замечено даже на ранее обезлесенных землях. Границы лесов продвигаются на север, лес наступает на тундру. В то же время тундра усыхает, точнее, верхний её слой, состоящий из растительного войлока и торфа, а пересохший торф очень хорошо горит.
– Юрий Михайлович, из ваших слов следует, что глобальное потепление, про которое твердят уже не один год, не есть реальность?
– Абсолютно. Этого нет, потому что средние температуры сохранились. Просто отдельные локальные участки засбоили. Течение Гольфстрим уходит, ещё что – пока всё на уровне домыслов.
– Но об этом так много говорят!
– Говорят для того, чтобы получать средства под программы изучения этого явления, огромное количество так называемых научных работников заинтересовано в финансировании. Поэтому надо напугать обывателя и получить деньги. Сто лет назад было такое же потепление, цикличность климата естественна, это известно по спилам стволов лиственницы.
Пожароопасный период 2012 года был одним из самых сложных за последние годы. Если в 2011 году на территории региона было 172 пожара на площади 15 тысяч гектаров, то в 2012-м – 673 на площади 63 тысячи гектаров. 90 процентов всех пожаров – в труднодоступных местах. В минувшем году на борьбу с лесными пожарами региону из федерального бюджета было выделено 42 миллиона рублей, в текущем году – 52 миллиона. Тем не менее, основное бремя расходов на подготовку и борьбу с пожарами несёт бюджет автономного округа. Общие затраты, включая работы на территории заповедников, в 2012 году составили 304 миллиона рублей. Из них 265,3 миллиона – из окружного бюджета.
Сейчас, кстати, у лиственницы и других деревьев увеличится семяношение, потому что стало теплее. И появится много маленьких лиственниц, что называется подрост-самосев.
– Так, значит, ситуация с лесами улучшается?
– Нет. Ухудшается. Если в мировом масштабе брать, площадь их сокращается неумолимо. Особенно за счёт экваториальных высокопродуктивных. Потому что ценна древесина, такое сырьё немалых денег стоит. Оно восстановится потом, но надо приложить усилия, а люди любят брать у природы без возврата. Поэтому пока ещё ухудшается ситуация, что бы ни говорили. Даже в нашей стране, несмотря на оптимистичные цифры. По пожарам, думаю, данные искажают, площадь их на самом деле в пять раз больше. Но ничего лучше леса не растёт. Так что лес был и будет. Не мешайте ему, не уничтожайте, не жгите, не губите.
