Обдорская ярмарка – 1858: особый спрос на пушнину, рыбу, оленину
В разное время учёные, путешественники, ссыльные оставили красочные описания Обдорской ярмарки. Но немного известно об её экономическом содержании. Эту задачу выполнил в 1858 году майор Герасим Колпаковский.
Торговля на Святки
Ярмарка учреждена в селе во времена декабристов, в 1825 году, и получила одноимённое название – Обдорская. Создавали её и для сбора ясака с малочисленных народов Крайнего Севера, и для торговли с инородцами. Короткие заметки о ней оставил Мариан Ковальский, российский астроном, участник экспедиции Гофмана в 1848–1849 годах. Обдорск тогда занимал угол от Обдорского холма, между Полуем и Шайтанкой, до современной улицы Карла Маркса, дальше – лесотундра.
Лирически описал ярмарку сосланный в конце XIX века в Обдорск Виктор Бартенёв: «Открывается в Обдорске ярмарка и застаёт жителей в самом разгаре святочных удовольствий. Шум обдорского карнавала довольно курьёзно сливается с ярмарочной суматохой и беготнёй. Улицы кишат самоедами, которые в своих мохнатых и пёстрых гусях и парках сами-то похожи на маскированных…Непривычная для европейского глаза обдорская действительность сливается с произведениями обдорской фантазии…»
Однако серьёзное экономическое описание Обдорской ярмарки представлено только работой Герасима Колпаковского, берёзовского военно-окружного начальника. К нему в 1857 году обратился Тобольский губернский статистический комитет с предложением обследовать Обдорскую ярмарку. В письме говорилось: «В селении Обдорское предстоит ярмарка, имеющая важное значение для местной торговли и особенно для сбыта пушного товару. Тобольский статистический комитет просит Ваше Высокоблагородие исследовать эту ярмарку и доставить обстоятельные сведения».
Колпаковский выехал в Обдорск, где за десять лет до него побывал Мариан Ковальский, который писал, что Обдорск (за десять лет он вряд ли изменился. – Прим. авт.) состоял из пятидесяти деревянных домиков и одной старой церкви на Обдорском холме. Обитали в селе зыряне, самоеды и русские – числом в двести семьдесят душ.
От Берёзова до Казахстана
Колпаковский в Обдорске жил с начала января до середины февраля 1858 года и представил в Тобольск социально-экономическое описание ярмарки на основе личного изучения и сбора данных от её участников. Но прежде чем обратиться к его отчёту, представим по данным электронной энциклопедии Герасима Колпаковского, часть жизнь которого была связана с нашим городом.
Родился он в 1819 году в семье дворян Харьковской губернии. В военную службу вступил в 1835-м на правах вольноопределяющегося. В 1840 году произведён в унтер-офицеры, участник Кавказской войны – в начале 1844 года поступил в распоряжение генерал-майора Гурко, в октябре произведён в подпоручики.
В Венгерскую кампанию 1849 года служил в отряде генерала Лидерса и принял участие в нескольких сражениях. В том же году произведён в штабс-капитаны и награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В 1851-м на Кавказе назначен адъютантом командира 1-й бригады 15-й пехотной дивизии. А в Венгрии и на Кавказе служил в те же годы Г. Х. Гасфорт. Он, став генерал-губернатором Западной Сибири, способствовал переводу к нему офицера Герасима Колпаковского.
В 1852 году он назначен адъютантом командующего Отдельным Сибирским корпусом, ставка которого находилась в Омске. Через два года произведён в капитаны, затем в майоры и назначен на должность берёзовского окружного начальника.
В июле 1858 года, уже после описания Обдорской ярмарки, Герасим Колпаковский получил должность начальника Алатауского округа и киргизов Большой орды и переехал в крепость Верный. Здесь началась его деятельность, связанная с Средней Азией, где он занимал высокие посты. Но если этот период жизни изучен достаточно полно, то его вклад в развитие севера Западной Сибири и служба в роли берёзовского военно-окружного начальника ещё ждёт исследователей.
Колпаковский о роли зырян
В своём рапорте в Тобольск от 14 февраля 1858 года Колпаковский отмечает, что во время его бытности в Обдорске он лично наблюдал за ходом торговли на ярмарке, а также через чиновников земской полиции собирал сведения для комитета. В этом ему помогал Никифор Ямзин, обдорский исправник, хорошо знавший край и его население.
Колпаковский пишет: «Открытая торговля на ярмарочной площади и находящихся на ней амбарах всеми прибывшими на ярмарку русскими и инородцами в нынешнем году началась 9 января... К большему развитию ярмарочной торговли я не могу изыскать других средств, как только воспрещением русским выезжать с ноября месяца до положения ясака в инородческие стойбища и привлечением зырян приезжать на ярмарку в Обдорск, куда они, видя кроткое и ласковое обращение с ними местного начальства, начали в последнее время более стекаться».
В дальнейшем Колпаковский будет часто обращаться к роли зырян в обдорской торговле.
Шкур песцов, лисьих, лебяжьих и прочих
Колпаковский детально описал количество и качество различного товара, доставленного на ярмарку «коренными жителями Обдорского участка, остяками и самоедами». Список достаточно велик, поэтому приведём лишь некоторые данные. Так, на продажу привезено: шкур песцов белых – 5 860; недопёсков, называемых синяками и крестоватиками, – 3 880 штук. Лисьих шкур: белодушек, сиводушек, а крестоватиков бурых, чёрно-бурых, чёрных и прочих сортов дорогих лисьих шкур в привозе на продажу не было.
На ярмарке продавали шкурки горностаев – 633 штуки, беличьи шкурки – 2 640; росомахи, выдры, волчьи. Продано оленьих кож – 5 490 штук, лебяжьих шкур –100, песцовых лап – 54 315 и лисьих лап – 308 пар, гагарьих шеек – 2 611, хвостов беличьих – 2 640, хвостов песцовых – 10 600 штук, из них – 5 800 от белых песцов, от синяков и крестоватиков – 3 800 штук и 1 000 штук от норников и копанцов, кож от оленьих лбов – 1 200, подошв (камус) оленьих – 284, кож белых медведей – 12.
Из съестных припасов на ярмарке продавали: оленьего мяса – 150 пудов (1 пуд –16 кг), куропаток – 1 800 штук, осетрины – 50 пудов, нельмы – 20 пудов и разной другой рыбы: пыжьяна и сырка – 100 пудов, муксуна – 20, налима – 70, щуки – 100 пудов. Также на ярмарке пользовались спросом: осетровый клей, ягоды, орехи кедровые, мамонтовая кость – 50 пудов, моржовый клык – 15 штук и, что очень интересно, разное птичье перо, смешанное с пухом, – 750 пудов, это 12 тысяч килограммов! Пух поставляли в центр страны, Европу и Китай. Лебяжьи шкуры и пух использовались для отделки туалетов светских дам и для утепления одежды.
Колпаковский пишет, что весь товар был продан «без остатку потому как цены эти сравнительно с предшествовавшими годами были довольно выгодны, так и потому, что увозить товары обратно для инородцев весьма затруднительно и даже невозможно, ибо они, выменяв всё привезённое на ярмарку на товар, возвращаются в свои стойбища почти все с годовым запасом съестных припасов и других потребностей, заключающих в себе немалозначительную тяжесть».
Также он отмечает ценность мехов, пушниной Россия активно торговала с Европой. Поэтому «песцовые шкуры разделяют на шесть сортов, кои определяют по возрасту добытых зверей, так, например: 1) песец старый белый толстый, ценившийся в прежнее время весьма дорого, но ныне уронивший свою ценность и покупаемый только, считается и теперь всё-таки первого сорта; 2) песец белый тонкий, в прежнее время менее ценный толстого песца, а по нынешним торговым обстоятельствам продающийся дороже последнего; 3) недопёсок синяк, ныне покупаемый почти по одной цене с белым тонким; 4) недопёсок крестоватик, несколько менее ценный синяка; 5) норник, маленький недопёсок, по виду и цвету мало различающийся от крестоватика; 6) копанец, т. е. щенок менее норника… пушной товар зимней добычи почитается лучше и ценится дороже противу шкур зверей, уловленных в исходе зимы и весною; кроме того, есть ещё подразделение сорта пушного товару, достоинство которого зависит от величины шкур, пушистости, цвета и хорошего сохранения оного. Кроме того, лисьи шкуры достоинством своим различаются и от способа, каким они добыты; пойманные капканами, тенетами и застреленные называются здесь полевыми, т. е. добытыми на поле, ценятся несравненно дороже тех, кои, будучи ещё детёнышами, вынуты из гнезда и вскормлены на домах, называемые кормлёнками, а сии последние в достоинстве и ценности имеют различие, происходящее от того, удачно ли были вскормлены и вовремя убиты… Корень лисиц чёрных, чёрно-бурых и прочих дорогих пород в Берёзовской округе хотя и не вывелся ещё совершенно, но год от году делается меньше, и нет сомнения, что это происходит от того, что инородцы вынимают из гнёзд лисят и вскармливают их на дому».
Спрос на шкурки песца был стабильным, так как к этому времени стадо горностая, мех которого составлял одну из статей торговли России с Европой, было в Сибири значительно прорежено.
Далее майор описывает домашнее выращивание щенят и вред этого промысла, который ведёт к снижению поголовья лисиц. Колпаковский отмечал и влияние глобальных событий на обдорскую торговлю, отмечая включённость России и её провинций в систему мировой торговли XIX века, подчёркивая, что «…на пушной товар цены весьма часто изменяются, то повышаясь, то понижаясь, – это происходит от того, в каком количестве пушной товар требуется в российские губернии и за границу. Во время продолжавшейся последней войны цены на звериные шкуры значительно понизились, по окончании же войны в ярмарку прошлого 1857 года повысились и ныне не упали, кроме цен на беличьи шкуры; белый песец, приобретаемый прежде для кяхтинской торговли, от нескольких лет уронил свою ценность по случаю начавшихся и ныне продолжающихся в Китае беспорядков».
Товары – пушнина, лапки, хвосты, лебяжьи шкуры – шли на продажу не только в Россию и Европу, а направлялись и в Китай через Кяхту – таможенный пункт империи, из Китая везли чай и драгоценности. Население Китая, Японии в изобилии потребляло сибирские меха и прочий оригинальный товар. А лапки (они использовались для оформления шубок и различных восточных головных уборов) считались писком моды и деликатесом. Товары в Кяхту в обе стороны шли по Сибирскому кандально-гужевому тракту, на пути были и Тобольск, и Тюмень.
Из Ижемской волости на оленях
Колпаковский подробно анализирует вклад зырян – современных коми-ижемцев – в развитие торговли на ярмарке: «Долг требует, однако ж, заметить, что посещение зырянами Берёзовского края весьма благодетельно для инородцев, так как, возвышая цены на местные произведения, они отнимают возможность у русских торговцев обманывать невежественных остяков и самоедов. Приезжающие на ярмарку зыряне покупают от инородцев товары исключительно сами, с первых рук, русские же, главные торговцы, редко покупают сами, а больше чрез своих приказчиков и служителей, и посторонних людей, нанимаемых ими на время ярмарки комиссионерами за условленную плату или из-за известных в пользу комиссионеров процентов по добровольной их сделке (что, естественно, вело к повышению продажной цены товара. – Прим. авт.)».
Был ещё один компонент, влияющий на стоимость товаров. Колпаковский пишет, что «кладь зыряне привозят и увозят на собственных оленях, полагая по 10 и 12 пудов на пару оленей (провозной платы у них нет, так как каждый торговец-зырянин употребляет своих собственных оленей)». Такой подход сокращал транспортные затраты и повышал качество логистики товаров и услуг. Заметим, что коми осваивали Обдорию задолго до прихода сюда войск русского царя, служили проводниками у Ермака, а для этого надо хорошо знать край и его пути-дороги. «Зыряне, преимущественно ижемцы, приезжают в Обдорск из Архангельской губернии Мезенского уезда из Ижемской волости на оленях чрез Урал разными путями, по которым никто из местных русских жителей никогда не ездил. Главный из этих путей (проход), начинаясь от слободы Ижемской и пересекая Печору у устья реки Ошкульск, потом дойдя прямым направлением до устья реки Сыни. Кроме того, есть и другие пути, известные только зырянам и некоторым самоедам Берёзовской округи», сообщает Колпаковский, отмечая, что «оленьи кожи преимущественно скупаются зырянами и вывозятся за Урал для выделки на имеющихся у них заводах на замшу, доставляемую ими на продажу в города Архангельск, Санкт-Петербург, Нижегородскую ярмарку и прочие места».
Современный иследователь Татьяна Чернова в статье «Замшевое производство в Коми крае (XIX–XX вв.)» пишет, что «в 1858 году (тогда Колпаковский работал на ярмарке. – Прим. авт.) шесть крупных мастерских давали 42 процента производимой в Ижемской волости замши. Одним из крупных замшеделов был крестьянин Ефим Артеев. В 1887 году на его предприятии обрабатывалось около 1 000 оленьих шкур в год, что составляло 10,5 процента произведённой в Ижемской волости замши. Коми-ижемцы усовершенствовали оленеводство, извлекая из него пользу. Они первыми стали организовывать предприятия по производству замши, что привело к концентрации данного вида производства в Ижемской волости».
Как итог своих наблюдений за торговлей зырян на ярмарке Колпаковский пишет в рапорте: «В предшествующие годы зырян приезжало на ярмарку от 40 до 60 человек, но в нынешнем году они наводнили собою село Обдорское так, что их насчитать можно было больше 205 человек, кроме малолетков и женщин. Причиною такого явления можно признать ощущаемый в настоящее время в Мезенском уезде недостаток продовольствия, но, по собственным словам зырян, они охотнее стали посещать Обдорск и потому что со стороны местного начальства не только не терпят никакого притеснения, но, напротив, оно оказывает им в торговле и во всём прочем покровительство».
На судах, каюках и барках
Детально Колпаковский проанализировал время и пути доставки товаров на ярмарку в Обдорск: «В Обдорский край для продажи на ярмарке и [во] всякое другое время оптовыми торговцами приплавляется в каждый год из Тобольска и других мест на судах, каюках и барках и частью мелочными торговцами на лодках в июне месяце на продовольствие и потребности жителей края значительное количество хлеба, соли, мережи, бумажных и шерстяных товаров, железных изделий и проч., но большая часть оных, преимущественно хлеба и мережи и прочих рыболовных снарядов, продаётся в другое время — в начале лета и осенью по окончании рыбных промыслов… Кладь везётся из Обдорска частию на своих оленях, но больше на принадлежащих жителям Обдорска или инородцам, которые получают провозной платы от 40 до 50 коп. с пуда. Из города Берёзова товары доставляются обыкновенно на лошадях до с. Самарова, где большею частию передаются на руки других возчиков и доставляются до Тобольска; провоз клади от Берёзова до Тобольска обыкновенно обходится не дороже 50 коп… В настоящем году некоторые из торгующих, предвидя невозможность перевезти кладь в г. Ирбит обыкновенною дорогою чрез Тобольск, решили отправить её туда совершенно другим, почти вовсе неизвестным им путём, по которому ещё никто из здешнего края в Ирбит не ездил. Тракт этот пролегает чрез верховья р. Сосьвы, Урал, Шапшинское селение Пермской губернии, вблизи Богословских заводов и г. Верхотурья, но существуют ли здесь препятствия в езде и перевозке клади, можно будет узнать от торговцев по возвращении их из Ирбитской ярмарки… В зимнее время товары привозятся на Обдорскую ярмарку только из Берёзова на оленях в течение 3-х или 4-х дней и зырянами (более значительное количество) из Архангельской губернии. Доставляемые товары стоят торговцам на местах покупки, по крайней мере, на 12 процентов дешевле тех цен, по каким они продаются, а провоз их обходится не более 2 процентов».
Снабженческий центр
У Обдорской ярмарки есть важные особенности. На неё торговать съезжались представители купечества и инородцы Архангельской губернии, Мезенского уезда, Ижемской волости, купцы из Тобольска, Берёзова. Отсюда вывозили далеко за пределы региона различные товары национального производства, поступившие на ярмарку с Ямала и территорий Архангельска, Коми, Югры, Восточной Сибири. Важно и то, что сюда доставлялись продукты питания, утварь, охотничьи припасы, которые с ярмарки, как центра перевалки, развозились по тундрам Ямала и по Большеземельской тундре.
Обдорск был снабженческим центром для населения огромного края. Так, в 1858 году, пишет Колпаковский, «на ярмарку было привезено и продано: муки ржаной – 29 666 пудов (пуд – 16 кг), пшеничной – 465 пудов, крупчатой муки – 100 пудов, хлеба печёного – 6 440 пудов, соли – 300 пудов; сукна, бумажных и шёлковых товаров и разных других мануфактурных изделий, сахару, чаю, картузного табаку и других колониальных товаров, разных железных и медных поделок, как-то: топоров, ножей, ножниц, капканов, ружейных замков, котлов железных и медных, колец и прочего, свинцу – 19 пудов, разных бакалейных товаров, сельских произведений: масла, мяса, листового табаку, пеньки и иных товаров, как повседневного спроса, так и хозяйственно-промыслового (капканы, сапоги-бродни, мережа, сукно, валенки, ремни и прочее) – всего на сумму почти 30 тысяч рублей», по тем временам это большие деньги. Продавали также товары национального спроса: малицы, маличные рубахи, ягушки, моржовые ремни, оленью упряжь, нарты, тагары – ковры из соломы и разных трав, хореи и многое иное. Все эти товары из Обдорска расходились по тундрам Нижнего Приобья.
Отметил Колпаковский и тот факт, что с развитием ярмарки стала уходить в прошлое меновая торговля: «В недавнее время вся торговля инородцев с русскими производилась меною товара на товар, но в последние годы и преимущественно в нынешнюю ярмарку у многих инородцев были наличные деньги; на них они покупали у русских хлеб и прочие потребности и охотно принимали деньги за свои товары. Появление у инородцев (в нынешнюю ярмарку необыкновенно) значительного количества денег надо отнести к тому, что зыряне осенью скупали на месте их стойбищ много рыбы по весьма высоким ценам». Для коренного населения переход к деньгам был шагом вперёд, так как отпадала зависимость от совпадения потребностей и возникала возможность хранить деньги до появления нужного товара, они не сгниют, как рыба, и в обмен на них можно получить любой товар.
Одним из итогов поездки Колпаковского на ярмарку стало его экономическое предложение: «Изложив на все сделанные вопросы сведения, имею честь донести, что если бы дозволить до положения ясака русским покупать от инородцев пушной товар и разъезжать по их стойбищам во всякое время до положения ясака, то, конечно, как для русских, так и инородцев, была бы неограниченно свободная торговля. Но если им это дозволить беспрепятственно, то оборот ярмарочной торговли уменьшился бы на значительную сумму, как я доносил уже об этом г. начальнику губернии 10 февраля 1856 года за № 169, потому что русские успели бы до ярмарки скупить всё что ни есть лучшее у инородцев, и нельзя бы надеяться, чтобы ясак был вносим шкурами такого качества, как ныне… Опыт последних трёх лет доказывает, что необходимо наблюдать за производимыми с инородцев сборами преимущественно звериными шкурами и за продажею оных из казны в частные руки».
Ярмарка как толчок к развитию
Торговые ярмарки положительным образом сказались на самом коренном населении края, которое постоянно расширяло свои социальные связи и уровень информированности. Кроме того, ярмарки сформировали в Обдорске торговую индустрию – лавки, пекарни, склады, зернохранилища, магазины и сопутствующие услуги, и само купеческое сословие. Вклад в развитие села внесли купцы Плеханов, Корнилов, Плотников, Бронников, Матюшин, Новицкие, Карповы. Торговля повлекла со временем создание системы почтовой связи, ветеринарии и многого иного и вывело Обдорск в один из торговых центров азиатского Севера страны.
При общем населении села чуть более полутора тысяч человек его большинство промышляло рыбу и зверя и торговало местными и привозными товарами. Как отмечали в Тобольске в 1915 году, «обдоряне средней зажиточности вели небольшие по объёму торгово-промышленные предприятия, другая же часть населения – рыбные промыслы». Оборот означенных заведений составляет за последние три года от полумиллиона до двух миллионов рублей в год. Так, к примеру, «оборот ярмарки в плохом для промысла зверя 1915 году и низких ценах выразился в 200 000 рублей».
После установления советской власти Обдорская ярмарка и купечество приказали долго жить, её пробовали восстановить в 1932 году, но из попыток ничего не вышло. Сегодня Обдорская ярмарка носит декоративно-туристический характер, а её прошлая история свидетельствует об огромной роли села Обдорск в освоении Крайнего Севера Западной Сибири в минувшие века.
