Своими воспоминаниями решила поделиться Валентина Степановна Терентьева. Письмо в редакцию «ПК» она начала с рассказа о значимой для неё фотографии.
Разместились как птицы по веткам
Помню как сейчас, когда было сделано это семейное фото. Нас четырнадцать человек: из них восемь взрослых и шестеро детей, все гурьбой ввалились в маленькое помещение фотоателье. Мастер был сначала ошарашен.
– Как я всех вас размещу?
Но разместил. Получилось, что я в центре: если провести две диагонали, то как раз в перекрестье. Дедушку и бабушку, как главных прародителей, посадили по краям и окружили любимыми дочерьми. Дедушка взял на руки самого маленького, это Валентин Родин. Мамы его, Феонилы, здесь нет – не отпустили с работы. Нет здесь и моей мамы, Нины Терентьевой, она болела. Нет на этом фото любимого бабушкиного сына Семёна, тогда он был в армии.
Стайка внучек заполняет пространство между дедушкой и бабушкой, а взрослые выстраиваются позади надёжной мощной стеной – как опора терентьевского семейства. Обрамляют взрослый ряд две красавицы: слева Мария Архиповна Терентьева, по мужу – Хатанзеева; справа – прекрасная блондинка Зинаида. Рядом её муж двухметрового роста Виктор Сумароков. Забегая вперед, скажу, что впоследствии Виктор заберёт детей у Зинаиды и уедет в неизвестном направлении. А она отправится с новым мужем в Белоруссию, где её следы и затеряются.
Теперь о моих двоюродных сёстрах. Между мной и бабушкой – Татьяна Хуланхова, а за её спиной папа и мама, Зоя и Виктор (они уехали в Сургут, и дальше связь с ними была потеряна). Чуть ниже меня стоит маленькая Наташа Игнатьева. Крайняя справа – её мама Зинаида. А внизу самая маленькая – Марина Гулиницкая, у неё в настоящее время двое детей, дочь проживает в Тюмени, а сын проходит воинскую службу.
В книгах и музее
В Большой ямальской четырёхтомной энциклопедии мало уделено внимания Рочевым и Терентьевым. А ведь эти две фамилии когда-то составляли основное население Обдорска. По переписи населения за 1921 год в городе проживало 30 семей Рочевых и где-то 20 семей Терентьевых. Семьи в то время были большими, до десяти человек. И выходит, по скромным подсчётам, на две тысячи жителей Обдорска было около трёхсот Рочевых и около двухсот Терентьевых. Среди них большей частью это были рыбаки, рабочие, оленеводы, купцы, промышленники.
Упоминание о Рочевых и Терентьевых есть в Книге памяти о героях Великой Отечественной войны: двадцать представителей Рочевых и пятнадцать Терентьевых полегли в годы той войны. Имена погибших вписаны золотыми буквами в Обдорский мемориал у Вечного огня.
Недавно восстановлена усадьба Терентьевых, которая находится на улице Ламбиных. Остался дом Рочева – Моторова на улице Карла Маркса. Старожилы помнят, что там ранее находились паспортный стол и сберкасса.
А в усадьбе-музее на улице Ламбиных ранее проживала купеческая семья Арсения Григорьевича Терентьева. На улице Ленина, 21 был дом Витязевых, Ануфриевых, Булыгиных, Ефинеевых. Усадьба вмещала семьи пятерых вдов. Здесь записана и Валентина Афанасьевна Терентьева, которую мы видели на общей фотографии. Это моя бабушка Валя.
Рочевы–Моторовы были из богатых. Зажиточная была семья: Валентина Афанасьевна держала двух лошадей, корову. В год переписи на руках у Валентины Афанасьевны была трёхлетняя дочь Зоя. А муж Архип Григорьевич не попал в перепись, так как находился в какой-то революционной командировке.
Вот что пишет о нём в документальной книге «Революции опричник» Иосиф Волков, который большое внимание уделил мятежу в Обдорске. После побоища коммунистам, которые расстреляли большую часть мятежников-купцов, надо было скрыться, так как с юга двигался отряд белых. Привожу строчки из книги:
«Поведёт нас через Урал и будет толмачом человек надёжный, Архип Терентьев. Наверное, физиономия моя вытянулась от удивления, – вспоминает Иосиф Волков. – Брало сомнение в отношении Архипа Терентьева. Полгода назад мы безо всяких юридических оснований, а лишь в силу революционной необходимости отобрали у него дом. Недавно я подписал смертный приговор его старшему брату, опять без достаточно веских оснований, как я сам расценивал. Мог ли такой человек не питать лютой ненависти лично ко мне и коммунистам».
Надо признаться, что Архип Григорьевич был неординарной личностью. Убили брата Арсения, отобрали собственный дом. Но всё-таки он спасает Иосифа Волкова и его расстрельную команду. Спрятал их на своей заимке, на реке Щучьей, а затем переправил через Урал в Мара-Сале.
Крона обрастает
И вот прошло много лет. Мы видим фото 1956 года. Вторая слева – Зоя Архиповна Терентьева, рядом её муж – Виктор Хуланхов. Рядом с бабушкой Таня Хуланхова. Они потом уехали в Сургут, и далее судьба их неизвестна.
А ещё в нашем Рочево-Терентьевском древе есть Хатанзейская веточка. В списке переписи за 1921 год на улице Ленина проживал известный учитель, ранее ученик самого Иринарха Шемановского – Пётр Ефимович Хатанзеев. Здесь же упоминаются его жена Прасковья и дочь Антонина, 1917 года рождения. Очень гордилась Тоня датой своего рождения, она стала советским партийным работником.
В доме напротив жила наша семья – Терентьевых. В 1937 году Антонина родила Эльвиру, а Валентина Терентьева – долгожданного сына Семёна. Дети выросли, познакомились и поженились. Семён продолжил род Терентьевых: в семье родилась Света, которая в настоящее время со своей дочерью Мариной, тоже Терентьевой, проживает в Санкт-Петербурге. Так что, древо Терентьевых продолжается. И уже Марина Терентьева ждёт пополнения в семье. Это пятое поколение от Архипа и Валентины.
Продолжили род и мои двоюродные сёстры. Наташа родила от Василия Быкова Лену, Сашу, Таню и Наташу. Лена родила Глеба и Агату. Они не покинули Ямал, проживают в Лабытнанги. Ещё одна сестра – Нина Хрисанова родила Таню и Ваню. Таня – в Швейцарии, Ваня – в Москве. Я родила Андрюшу Важенина, сын в союзе с Анной Семяшкиной подарили мне внучку Ирочку, ей уже 20 лет.
Вот что я вспоминаю, когда посещаю усадьбу Терентьевых. Ведь это чудом уцелевший дом Рочевых, где прошло детство бабушки Вали.
А моё детство прошло в доме №36 на Мирюгина, но это здание не представляет исторической ценности. Его приобрёл дедушка после того, как вернулся из мест заключения. Потом этот дом продали. Там живут теперь другие люди. И им, наверное, не очень интересно, что в этом доме проживала большая семья Архипа Терентьева, собравшаяся однажды сделать общее фото, с которого я и начала свой рассказ.
От прежней жизни сохранилась большая серебряная ложка, из-за которой дети вечно дрались, так как каждый хотел есть «по-купечески». Да ещё в памяти осталось, как дети в спину кричали: «Кулацкая внучка!».
