Мой отец, Владимир Павлович, был заядлым охотником и рыболовом. В 1937 году ушёл по призыву на военную службу и до 1979-го не выпускал из рук служебного оружия. С охотничьим ружьём или удочкой, которую обычно конструировал сам, придумывая всевозможные приспособления для лова, не расставался до конца своих дней. Прожил папка 82 года.
12 апреля 1961 года, когда Юрий Гагарин впервые в мире совершил виток вокруг земного шарика, папа возвращался с охоты на машине с картошкой. Отец расположился на самой вершине картофельной горы. Была буйная весна, беспрерывно шли проливные дожди, дорогу размыло, вдоль трассы образовалась достаточно широкая промоина. Самосвал перевернулся дважды: шофёр с экспедитором получили тяжёлые травмы. Наш батя родился в «сорочке», потому что остался жив благодаря картошке. Нашего охотника нашли в куче клубней без единой царапины, он был закрыт своими охотничьими трофеями. Вот с той далекой поры отцу в посёлке дали прозвище - дублёр Гагарина!
Отец очень хотел, чтобы родился сын, поэтому с самого раннего детства воспитывал меня мальчишкой. Учил различным рыбацким премудростям, я с семи лет знала, на какие черви лучше клюёт рыба. Отец давал мне баночки и посылал в огород, где в укромном уголке мы разводили червей. Папа, мой шестнадцатилетний брат и я - Тютька (так всю жизнь звал меня папа) - ранним утром шли по зелёной росистой траве к маленькой речушке Кара-Су, которая протекала на краю Джамбула, аккуратненького маленького города в Казахстане.
Папа учил нас слушать тишину, у речки говорил тихо, чтобы не спугнуть рыбу. У нас были свои места лова, где мы подкармливали рыбу, а потом, гордые своей рыбацкой удачей, приносили в дом улов, из которого варилась вкусная уха с луком, морковкой, - с тем, что росло на нашем маленьком огороде. И дома был пир, потому что ели добытое своими руками, да ещё при участии отца, которого все очень любили.
Нас, детей, в семье было четверо. На всю жизнь мне запомнился случай, когда наш самый младший пятилетний братишка чуть не оставил меня калекой, а нас - без родителей.
Эта история насколько поучительна и жизненна, что не рассказать её в назидание и для примера другим просто нельзя.
Произошло это в октябре, когда на юг улетали утки и гуси, а в чаще лесных и болотистых перелесков скрывались кабаны со своими поросятами. Папа с моим старшим братом (до сих пор заядлым охотником, хотя ему уже 70) ушли охотиться на кабанов, а если повезёт, и на поросят. Они проверили своё снаряжение, папа ещё раз осмотрел у брата ружьё, патронташ и всё необходимое для похода. Мама собрала продуктов в рюкзак, в котором, кроме еды, уместилось тёплое бельё на случай заморозков.
Время пролетело быстро, и вот в квартиру вваливаются наши мужчины-кормильцы, как их называла мама. Поросят они не повстречали, а вот селезней, кряквы принесли много. Охотничья добыча лежала внушительной горкой на обозрение всей семьи в углу большой кухни. Все готовились к традиционному семейному ритуалу - ощипыванию дичи. В кухне стоял шумок, двигали стульями, переговаривались, папа с братом травили охотничьи байки.
И вдруг на фоне весёлой возни в дверях появился пятилетний братишка, а в руках у него - охотничье ружьё старшего брата. Все смеялись, никому и в голову не пришло, что оно может быть заряжено. У отца было табу на заряженное оружие в квартире. Под весом двух дул ружья Генка пытался поднять его. Самая первая цель - я, да ещё сидела на его табуретке. Он нажал курок, и тут раздался оглушительный выстрел, а ружьё по инерции ушло вниз. В воздухе летали опилки от дыры в полу, в квартире - гарь и чёрный дым. Табуретка повалилась без одной ножки, а я оказалась в другой стороне кухни. Дрожащими губами попыталась произнести слова: "Ну, ты и дурак!" - и упала без сознания на кучу уток.
Ружьё со свежим дымком из одного дула лежало на пороге кухни, Генки нигде не видно. А у отца расправа крутая, взял свой офицерский ремень с огромной бляхой и от всей души начал лупить здорового парня, моего старшего брата, а тот молчал и только слёзы лил - то ли от боли, то ли от страха - все ли живы? А отец бил и приговаривал: «Почему не сказал, что не смог вынуть патрон?» Маме стало плохо, ей щепками поцарапало руки и лицо, сестра искала йод, чтобы обработать мамины царапины, у отца тоже все руки побиты щепой. Генки нигде не было. Все бросились ко мне. Очнулась, когда почувствовала, как папины руки ощупывали мои ноги - целы ли! Поняв, что я в порядке и просто испугалась, уложили в постель, закутали, напоили чем-то горьким, и я заснула.
Проснулась от хорового шёпота, все сидели вокруг кровати, на которой я сплю, и уговаривали Генку вылезти наружу. А он, этот пятилетний «охотник», всё время твердил, что если Шурка (то есть я) жива, то он вылезет из-под кровати. Меня окончательно разбудили, и я, полусонная после принятого лекарства, сползла с кровати и полезла к Генке под кровать. Он плакал, обнимал меня, целовал и твердил, что больше так делать не будет, и что любит меня больше всех и не хотел обидеть!
Потом рассказывали, что четыре часа все жители микрорайона искали Генку во всех канавах, трубах, даже бегали на речку, а он после выстрела в суматохе залез под кровать в соседней комнате и там плача и засыпая, засыпая и плача, просидел все четыре часа. А обнаружила его дворняжка Милка, с которой у него была загадочная дружба.
Сейчас он - заслуженный офицер, воспитал сына - майора ВВС. И когда собираемся вместе (к сожалению, папы нет с нами уже тринадцать лет), обязательно вспоминаем этот нелепый случай, чуть не унёсший жизнь целой семьи.
