В августе 1944 года немецкая подводная лодка потопила конвой БД-5 у острова Белый. На дно ушли транспорт «Марина Раскова» и два из трёх тральщиков.
Ас полярной авиации
В ледяных водах погибли сотни гражданских пассажиров и военных моряков. Часть людей спасли матросы уцелевших судов и лётчики военной и полярной авиации – все они проявили чудеса храбрости. Многие страницы истории гибели конвоя и спасения открывает краевед Сергей Шулинин. Им собраны сотни страниц рассказов, воспоминаний о драме тех лет, открыты забытые или полузабытые истории героизма.
Вот одна из них – о полярном лётчике Матвее Козлове, чьё имя гремело по советской Арктике. Полковник Козлов на лётной работе с 1924 по 1958 годы! В одной из его характеристик говорилось, что летать он начал в Военно-воздушных силах Красной Армии. В полярной авиации с 1932 года в качестве пилота, с перерывами на время Финской кампании и Великой Отечественной войны. Начиная с первой дрейфующей станции в 1937 году, участвовал в большинстве арктических экспедиций. Имеет общий налёт почти 17 тысяч часов. Награды: ордена Ленина, Боевого и Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды и 14 медалей. Героики в жизни Матвея Козлова хватит на большую повесть, но расскажем об одном эпизоде из жизни этого мужественного человека.
Двадцать пять измождённых
На помощь людям с затонувших транспорта «Марина Раскова» и тральщиков вылетели самолёты ВВС и Главсевморпути. Летчики спасли около ста человек, погибавших в лодках от холода и голода. Среди спасателей был командир летающей лодки «Каталина» Матвей Козлов. 13 августа два борта вылетели с Диксона и Усть-Кары, но вернулись из-за обледенения. 17 августа лётчик П.А. Евдокимов обнаружил одну из шлюпок парохода «Марина Раскова», в которой находились 19 человек. Все спасены.
Вечером 17 августа экипаж под руководством Козлова вылетел на поиски, которые шли над морем десять часов. Утром 18 августа нашли вельбот, издали он казался пустым. Прошли над ним – люди! Приземлились, подтащили плавсредство. То, что лётчики увидели, было ужасно: двадцать пять человек, измождённые за неделю скитаний без пищи и воды, с опухшими ногами, окровавленными руками. Просили воды, всем дали по кружке морса. Не просил пить только офицер средних лет. Механики разжали ему зубы, влили морс. Лётчики решили снять с него сапоги, но пришлось резать голенища.
Рядом с военным сидела девушка Шура. Она рассказала, что жену и дочь он посадил на моторный катер и отправил на тральщик. В нём же уместились все с маленькими детьми. Они до тральщика добрались быстро. Только на палубу подняли их – взрыв торпеды. И судно у всех на глазах раскололось на две половины и ушло на дно. Вот с тех пор он и замолчал.
С вельбота на борт самолёта приняли всех и доставили на Диксон, десять – в крайне тяжёлом состоянии.
На гребень волны
23 августа Матвей Козлов обнаружил кунгас с людьми и телеграфировал, что есть живые. А.И. Минеев, начальник штаба морских операций западного района Арктики, попросил барражировать над кунгасом, чтобы не терять его и навести спасательный корабль. Самолёт висел в воздухе, а под ним в море волны швыряли судёнышко. Туман прижимал к штормовой воде: чуть в сторону – потеряют из вида кунгас. Каждые 30 минут радист давал пеленг. Самолёт кружил уже девять часов. Козлов сообщил, что заканчивает барражирование – истекает запас горючего. «Но если уйду, ориентир будет потерян. Жду указаний», – сказал он. Минеев ответил: «Действуйте по усмотрению».
И тогда Козлов принимает решение идти на посадку: «Постараюсь принять людей. Шторм, взлететь не смогу. Буду двигаться по воде к острову Белый». Опытный лётчик знал, что посадка в таких условиях – самоубийство, а бросить людей – убийство. И экипаж решил приводняться. Если «Каталину» посадить на подошву волны, то самолёт разобьёт следующей волной. Сажать надо на гребень, который высотой в четыре метра. «Каталину» подбросило, потом ещё, и машина закачалась на волне.
Кунгас тяжёлый, и на волне к нему не подойти. Старший механик Николай Камирный швырнул трос, его поймали, закрепили. Через задний люк спустили на воду резиновый клипер-бот. На нём восемь раз Камирный и штурман Леонов ходили к бедствующим и забирали людей. А Матвей, работая винтами, удерживал самолёт на волнах от столкновения, обеспечивая эвакуацию. Затем трос обрезали, и кунгас с мёртвыми исчез в карском тумане.
Лавирование среди льдин
Лётчики совершили невозможное. В отчёте Матвей Козлов писал, что бортмеханик и штурман, занятые переброской людей на самолёт, нашли там 14 живых и более 25 мёртвых. Трупы лежали в два ряда на дне кунгаса, наполненного по колено водой. На трупах лежали и сидели оставшиеся в живых, из которых только шесть человек были ещё способны передвигаться самостоятельно. Взлететь перегруженный самолёт не мог, и Козлов принял единственно правильное решение: рулить по штормовому Карскому морю среди льдин к Белому, до которого 60 миль, а одна миля – это 1852 метра.
Матвей запомнил девчонку лет восемнадцати с вельбота. Ногти слезли, ноги так опухли, что не влезали в большие валенки. Ехала на первую зимовку на мыс Челюскин. Бывалые моряки ломались, а девчонка выдержала и гребла, хотя у неё было так же мало надежды на спасение, как и у них. Гребла, сменяя на вёслах мужчин. А женщина, которую Камирный внёс в самолёт на руках. Вся седая, щёки ввалились, глаза потухли – старуха. Но знали, что она молодая – лет тридцати. Муж погиб при взрыве. А она жива.
В начале следующих суток показался маяк острова Белый, а затем гидросамолёт вошёл в пролив. Вскоре прибыл тральщик, который принял на борт 13 человек. А Матвей Козлов, не выпуская из рук штурвал 33 часа, полетел на Диксон.
Военный совет Северного флота наградил М.И. Козлова и экипаж орденами. Экипаж столь же высокого мужества и благородства – второй пилот В.А. Попов, штурман И.Е. Леонов, старший бортмеханик Н.П. Камирный, второй бортмеханик А.Д. Земсков, бортрадист Н.А. Богаткин.
