26 апреля – Международный день памяти жертв радиационных катастроф и чествования участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
В музее пожарной охраны Ямала, что на Броднева, 46а, среди многочисленных экспонатов есть диорама аварии на Чернобыльской АЭС. Серый прямоугольник здания четвёртого энергоблока с зияющим разломом, окутанный ядовитым дымком. Строгий голос диктора с хронологической последовательностью вещает о трагических событиях двадцатипятилетней давности. На заднем плане – синее весеннее небо, крепко уснувший город и безмятежная река Припять. Кто-то из гостей однажды заметил, что облака, изображённые авторами диорамы, странным образом складываются в человеческий череп – символ смерти. Было сделано это специально или так получилось случайно? Никто не может дать ответ на этот вопрос. Очень сильное ощущение витающей над ЧАЭС смерти долго не покидает посетителей.
И всё же смерть удалось победить! Их было двадцать восемь – пожарных Чернобыля, принявших тогда самый первый, самый жестокий удар на четвёртом блоке атомной станции. Среди них – лейтенаны Владимир Правик и Виктор Кибенок, старший сержант Василий Игнатенко, сержанты Николай Вашук и Владимир Тишура, старший сержант Николай Тытенок, майор Леонид Телятников…
«Я буду штурмовать невозможность», – писал, словно предрекая своё будущее, в одном из писем курсант Черкасского пожарно-технического училища Владимир Правик. И даже сейчас, спустя 25 лет, многое в мыслях, поступках и профессиональных действиях пожарных кажется просто невозможным. Но вернёмся в тот далёкий от нас апрель.
В 1 час 23 минуты 58 секунд в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года на Чернобыльской АЭС последовательно раздались три мощнейших взрыва. Яркая вспышка – и в небо стремительно взметнулись столб пламени, искры, раскалённые куски чего-то. В огне взрыва кувыркались обломки тяжёлых бетонных и металлических конструкций.
Реактор и здание энергоблока были разрушены. Мерцающие остатки ядерного топлива и графита частично упали на крышу машинного зала, покрытую битумом, и вызвали её возгорание. Вскоре с крыши полился расплавленный, ставший уже радиоактивным битум. Именно такой и увидели картину начавшейся катастрофы караулы лейтенанта Владимира Правика и лейтенанта Виктора Кибенка, первыми прибывшие к месту аварии.
Владимир Правик, руководитель тушения пожара, принял единственно правильное решение: любой ценой до подхода основных сил преградить дорогу огню на кровле машинного зала и защитить соседний, третий, реактор. Через 15–20 минут все пожарные, находившиеся в районе Чернобыльской АЭС, прибыли в зону аварии. А через 30 минут к станции был стянут мощный отряд огнеборцев, который возглавил майор Леонид Телятников.
«Хочешь оставаться человеком – борись до конца!» – писал в одном из курсантских писем жене В.Правик. Тогда он совсем и не предполагал, что так скоро начнётся эта смертельная борьба с вышедшей из-под контроля ядерной стихией.
Листаем страницы «Чернобыльской тетради» Григория Медведева (документальная повесть о Чернобыльской катастрофе):
«Караул Правика был брошен на тушение кровли машинного зала. Караул Кибенка бросили на реакторное отделение. Пламя бушевало на разных отметках. В пяти местах горело в центральном зале. На борьбу с огнём бросились Кибенок, Вашук, Игнатенко, Титенок, Тишура. Это была борьба с огнём в ядерном аду. Когда погасили очаги в сепараторных помещениях, остался один, самый главный очаг – реактор. Вначале не разобрались, стали гасить из брандспойтов гудящую огнём активную зону. Но вода против ядерной стихии была бессильна! Нейтроны и гамма-лучи водой не загасишь…
Дым ел глаза, на сапоги налипал расплавленный битум. Каски осыпало радиоактивным пеплом горящего графита и керамзита. Было страшно жарко. И снаружи, и внутри. О радиации пока никто не подозревал. Пожар как пожар, ничего сверхъестественного не замечали. Но вот один за другим стали выходить из строя люди. Тошнота, рвота, помутнение сознания, буро-коричневые от ядерного загара лица. В 4 часа 50 минут пожар был локализован, а в 6 часов ликвидирован…»
Очевидцы событий вспоминали, что в момент тушения на кровле энергоблока было до 15000 рентген в час! Фельдшер А.Скачок, дежуривший в ту ночь на « скорой помощи», описывал в дневнике состояние пострадавших: «Первое, что бросилось в глаза, когда увидел пожарных, – их страшное возбуждение на пределе нервов. Такого не наблюдал раньше. Потому и успокаивающее колол им. А это, как выяснилось потом, было ядерное бешенство нервной системы, ложный сверхтонус, который сменился затем глубокой депрессией…».
«Держитесь ближе к жизни, ребята!» – часто говорил лейтенант Виктор Кибенок бойцам своего караула.
Пожарным Чернобыля очень хотелось жить. Они были молоды – по двадцать с небольшим. Врачи московских клиник старались сделать всё возможное для их спасения. Но усилия были тщетны. Испытывая нечеловеческие муки, герои уходили один за другим: это была смерть от воздействия на организм ионизирующей радиации.
Обожженная почерневшая поверхность тела, лишённая кожи, страшные отёки снаружи и внутри. Распухшие губы, полость рта, язык, пищевод. Ядерная боль – особая, нестерпимая и беспощадная, доводившая до шока и потери сознания. Отслоение слизистой рта, выпадение волос и ресниц. Процесс распада организма был необратим. Словно почерневшие и высохшие мумии. Немыслимые страдания… Увидев их в стерильных палатах на наклонных кроватях под светом специальных ламп, родственники часто теряли сознание.
Чернобыльцы же вели себя достойно, помогая друг другу своей выдержкой, дисциплинированностью. «Все наши дни – это борьба за то, чтобы больше было добра и справедливости, честности, больше порядка. Надо стараться, чтобы… побеждали свет и добро», – читаем строки из письма В.Правика и удивляемся его удивительно высокой нравственной позиции, которая вдохновляла не только бойцов его караула, но и всех окружающих, включая медицинский персонал. 11 мая Владимир Правик умер. Об этом не говорили его товарищам, которые пережили лейтенанта всего лишь на несколько дней.
Герои-пожарные похоронены на Митинском кладбище в Москве. В честь их подвига там установлен памятник – фигура пожарного, закрывшего нас своим телом от ядерного взрыва.
За мужество и героизм, проявленные при тушении пожара на Чернобыльской АЭС, были награждены орденами и медалями те, кто первыми встали на борьбу с ядерной стихией: звание Героя Советского Союза было присвоено: Леониду Петровичу Телятникову, Владимиру Павловичу Правику (посмертно), Виктору Николаевичу Кибенку (посмертно).
Николай Вашук, Василий Игнатенко, Владимир Тишура, Николай Тытёнок (все посмертно) были награждены орденами Красного Знамени.
В течение четырёх лет тысячи пожарных со всего Советского Союза участвовали в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Они проводили дезактивацию, тушили пожары в 30-тикилометровой зоне. В числе ликвидаторов были и наши ямальцы, работавшие и продолжающие работать в подразделениях противопожарной службы МЧС РФ по ЯНАО: В.З. Алейников, С.Н. Авсиевич, И.В. Баглей, Ю.Н. Башинский, А.Л. Бессонов, В.В. Ботяй, М.М. Войчук, Б.Я. Герштейн, О.Н. Денеженко, М.Г. Кострома, П.П. Мартынюк, А.В. Мозговой, А.И. Палюга, П.В. Полуян, А.А. Ручко, В.И. Скипа, Н.Н. Стопник и другие.
В музее пожарной охраны Ямала бережно хранится Книга славы, куда навечно вписаны их имена.
Накануне печально известной даты сотрудники музея проводят уроки мужества для школьников и студентов. Ребята часто задают вопросы. Один из них показался нам неожиданным: «Почему вентиляционные трубы над ЧАЭС окрашены в бело-красный цвет?». Ответ на него пришлось поискать, и был он очень символичным. Оказывается, на всех объектах атомной энергетики трубы имеют поперечные бело-красные полосы. Белый цвет символизирует собой мирный атом, атом созидания, красный говорит об опасности, о смертельно разрушающем для человека действии.
Непосредственно в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС погиб 31 человек, 600000 ликвидаторов получили высокие дозы радиации, всего же от последствий аварии умерли почти 20000 человек, включая детей.
Вечная память погибшим… Честь и слава тем, кто участвовал в ликвидации и остался в живых!
