История семьи сложилась благодаря помощи моих земляков, любезно предоставивших свои материалы, коллег по совместной работе и ближайших родственников.
Работая в окружном департаменте информации и общественных связей, я как-то перебирал периодическую печать и наткнулся на журнал «Югра». Он издаётся в Ханты-Мансийском автономном округе. На его страницах был опубликован исторический материал о происхождении сибирского рода Бешкильцевых, который, как оказалось, существует уже более двух столетий. Я, Александр Фёдорович Бешкильцев, прямой потомок родоначальника Михаила Васильевича Бешкильцева, дополнил рукопись собранными сведениями и фотографиями о здравствующих ныне потомках рода Бешкильцевых, многие из которых и поныне живут в разных уголках России.
Выходцы из священников
По сведениям государственного архива города Тобольска, путь рода Бешкильцевых начинается в Берёзовском уезде Тобольской губернии во второй половине ХVIII столетия. Василий Михайлович и Николай Михайлович Бешкильцевы, прямые предки нашего деда Спиридона Иокамовича Бешкильцева, служили в Троицкой церкви села Кушеватское. А позднее Николай Михайлович некоторое время служил в Обдорской духовной миссии и был близко знаком с Иваном Семёновичем Шемановским, обдорским просветителем и научным деятелем.
Из каких мест перебрались в Берёзовский край Бешкильцевы, неизвестно. Возможно, с юга Тобольской губернии. У писателя и исследователя Константина Носилова есть описание села Бешкильцева на реке Исеть, неподалеку от Ялуторовска, современное её название – Слобода-Бешкиль.
Финский учёный Август Алквист, путешествовавший по Тобольскому Северу, писал в 1877 году о Бешкильцевых: «Русская семья... более 150 лет назад поселилась здесь, в самом крайнем форпосте русской культуры в этой части Сибири, и до последнего часа из членов семьи выходили священники». Фамилия Бешкильцев часто встречается в описях фонда Тобольской духовной консистории, хранящегося в государственном архиве в Тобольске. Наиболее ранние упоминания о служителях церкви, носивших эту фамилию, относятся к шестидесятым-семидесятым годам ХVIII века. В это время в церквях Берёзовского края служили Алексей, Фёдор, Василий Бешкильцевы.
Сыновья Алексея – Василий и Егор – унаследовали отцовскую профессию и передали её своему потомству. Негладкий жизненный путь прошёл Василий Алексеевич Бешкильцев: от пономаря до священника Берёзовского Воскресенского собора. В 1805 году он переехал на новое место службы в Спасскую церковь села Бронниковского Тобольского уезда. А его сыновья Василий и Николай остались в той же Троицкой церкви села Кушеватского. Позднее Николай некоторое время служил в Обдорской духовной миссии.
Семейство Михаила Васильевича (1823 – 1904 гг.), в котором было четверо сыновей Иоаким (мой прадед), Нестор, Иван и Калистрат и множество внуков, особо примечательно тем, что ознаменовало собой решительный выход Бешкильцевых из духовного сословия. Оставаясь ревностными православными христианами, они вступали в выгодные браки и заводили полезные связи, занимались рыбным промыслом, торговали, а в свободное от основных дел время растили картофель, огурцы, репу, редьку. Кроме того, Бешкильцевы были в числе немногих русских жителей Березовского края, занимавшихся оленеводством. Когда Тобольскому Северу в 1896 году огромный урон нанесла копытная болезнь оленей, не только в тобольском «Сибирском листке», но даже в петербургской газете «Сибирь» сообщалось, что сартыньинский оленевод Бешкильцев из стада в восемьсот голов потерял семьсот животных.
Особенно приметна в этом семействе фигура Ивана Михайловича Бешкильцева (приблизительно 1862 – 1921 гг.). Именно его, тогда ещё пятнадцатилетнего мальчика, выбрал в качестве переводчика с вогульского языка и спутника в своём путешествии по Сосьве А. Алквист. И лестно его характеризовал: «В моём молодом вогульском переводчике я нашёл чрезвычайно полезного знатока языка, которого не мог смутить никакой вопрос. Он читал в школе русскую грамматику, и это значительно облегчало наши совместные усилия по составлению вогульской грамматики».
Повзрослев, Иван Бешкильцев обзавелся семьёй и успешно повёл домашнее хозяйство. В мирное дореволюционное время к зажиточному, преуспевающему Ивану Михайловичу нередко обращались за содействием местное духовенство и интеллигенция. Он и сам не прочь был пожертвовать часть нажитого богатства. Так, он через благочинного берёзовских церквей извещал епархиальный училищный совет о желании устроить на собственный счёт здание для церковно-приходской школы в своём селе. Примерно с 1905 по 1910 год он состоял действительным членом Тобольского губернского музея и сделал небольшой личный вклад в накопление его коллекций.
«Как вы смотрите на советскую власть?»
Новая власть экономически была малосостоятельна, необходимые для каких-либо её действий средства могли быть получены только от людей имущих – не по-хорошему, так по-плохому. Бешкильцевы пытались сотрудничать с местной советской властью. Так, в октябре 1919 года, когда Сосвинский волостной исполком обратился к жителям села с просьбой пожертвовать для детского приюта картофель и посуду, на неё откликнулись братья Николай, Спиридон и Сильвестр, Таисия Васильевна (жена Ивана Михайловича), Нестор и Калистрат Михайлович и Алексей Бешкильцевы.
В окружном архиве хранится анкета, заполненная Сильвестром Иоакимовичем Бешкильцевым во время его службы в волвоенревкоме. Вот несколько его ответов, красноречивых в своем лаконизме: «Как вы смотрите на советскую власть?» – «Как на власть советов». «Необходима ли она или нет, почему?» – «Необходима, только крайности заменить можно другим». «Как вы смотрите на красный террор?» – «Как на террор».
Эти вопросы задали Сильвестру Бешкильцеву уже после того, как были расстреляны по приказу именно этой власти взятые в заложники его родной брат Николай и два дяди, Иван Михайлович и Нестор Михайлович.
У семьи расстрелянного Ивана Михайловича была конфискована шестая часть оленьего стада. У других Бешкильцевых в 1922 году отняли, кроме оленей, столы, стулья, диваны, стёкла для керосиновых ламп и другие вещи, нужные, видимо, для кабинетов новых уездных учреждений.
Братьям Спиридону (это мой дедушка) и Сильвестру Бешкильцевым было предложено: если они отдадут свой катер «Федя», им будет возвращено ранее конфискованное имущество. В благоприятный исход дела братья не поверили и отказались от такой сделки. Однако власть не утерпела, и вскоре вожделенный катер так же был конфискован. Вслед за многочисленными конфискациями с революционной последовательностью пришли обложения жёсткими «твёрдыми» заданиями, лишение избирательных прав. Братья Спиридон и Сильвестр с семьями были высланы в Обдорск. На допросе 6 октября 1937 года Спиридон с тем же прямодушием, что и его брат, заявил: «Советской властью я очень недоволен, это потому что советская власть уничтожила моего брата. Двух дядей, кроме того, бесплатно забрала все имущество..., что у меня есть на душе, я об этом молчу и разговаривать ни с кем не буду». Ни один из троих виновным себя не признал. В том же году они были расстреляны. У Спиридона осталась вдовой жена Анна и сиротами четверо детей: Федор (мой отец), Павел, Нина и Анфиса.
Лихой стрелок
А вскоре последовали новые потери: из ушедших с территории Тюменской области на фронт в Великую Отечественную войну семеро Бешкильцевых не вернулись домой. Из тех, кто прошёл войну и возвратился, был мой отец. Он был призван в Красную Армию в 1942 году, воевал на Ленинградском фронте. Лихой стрелок Фёдор Бешкильцев заслужил медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», позднее был награждён многими юбилейными медалями. Во время прорыва блокады в 1944 году сержант Фёдор Бешкильцев был тяжело ранен в руку. Мужественный северянин перенёс ряд сложных операций и вернулся домой «более-менее» трудоспособным. Он не был склонен расписывать свои подвиги на полях сражений, только иногда показывал осколки снаряда, которые ему подарил фронтовой хирург. После лечения в госпиталях Ленинграда, Глазова и Омска он вернулся домой.
Трудился Фёдор Бешкильцев в промартели «За освоение Севера», которая находилась в районе консервного комбината. Он прошёл путь от рабочего до председателя артели. Свою будущую супругу, мою маму, Фросю Сабанцеву, он встретил ещё до войны в 1938 году. Она работала физоргом на консервном комбинате, была хорошей лыжницей. Много десятилетий она работала мастером цеха, а до ухода на пенсию, заведующей пошивочной мастерской в артели «В честь 23-й годовщины Октября».
Автор «Наследия»
Салехард! В этом городе я родился, здесь прошли моё детство, юность и вся моя сознательная жизнь. Я коренной житель в третьем поколении. После окончания школы нужно было определить своё место в жизни и выбирать профессию. Тогда товарищ отца, капитан теплохода «Здоровье» Василий Андреевич Семёнов, взял меня к себе матросом, чтобы в дальнейшем я мог продолжить обучение в Омском речном училище. Но непредвиденные обстоятельства сложились так, что поздней осенью в рейсе мы попали в сильный шторм. Ударил мороз, и ранний ледостав повредил корпус судна. Катер утонул в Обской губе на траверзе Шуга – Ныда у Святого мыса. Нашу команду спасли подошедшие суда. Только вместе с утонувшим катером у меня навсегда пропало желание стать речником.
В Салехардскую типографию я поступил работать в январе 1965 года. Освоил профессии линотиписта, печатника, ротационное печатное оборудование и технологию печати по выпуску газет, книг и бланочной продукции, поддерживал в надлежащем техническом состоянии оборудование типографии. Развитие ямальской полиграфии проходило на моих глазах: ведь приходилось выезжать в командировки в районные типографии округа, где требовались ремонт и наладка полиграфических машин. Увлекшись историей типографии, стал по крупицам собирать воспоминания и фотографии у бывших сотрудников, которые были причастны к зарождению печатного дела на Ямале. Так получилась книга-эссе про первых полиграфистов Ямала «Наследие».
Вместе с супругой Елизаветой Николаевной вырастили сына Евгения. Сейчас он начальник ФГКУ «1-ПЧ ФПС по ЯНАО», полковник внутренней службы. У нас трое внуков Андрей, Владислав и Артём. Род Бешкильцевых продолжается.
