В Салехарде помогают справиться с зависимостью – алкогольной и наркотической. Автономная некоммерческая организация «Центр социальной реабилитации и ресоциализации «Свобода» юридически существует в городе с декабря 2016 года.
– Непосредственно к реабилитации мы приступили 20 апреля 2017 года, – рассказывает директор Артём Кукевич, показывая помещение центра. Административная комната, лекционная, женская и мужская спальни, на три-четыре койко-места каждая, и столовая. Везде порядок, его поддерживают реабилитанты – трудовая терапия входит в программу лечения. Взгляд падает на высказывания известных людей, развешанные на стенах: «Тот, кто не может делать то, что не хочет, – не сможет добиться того, что хочет», «Нарушай закон подлости – помогай людям», «Не меняя всё вокруг себя – изменись сам»… Здесь же недельное расписание. В полвосьмого подъём, десятиминутная зарядка, утренний туалет, уборка, завтрак, утреннее собрание. Затем лекция, разговор о межличностных конфликтах, о психологии ответственности, лечебные собрания по группам, медитация, физкультура… в зависимости от дня недели, с перерывами на чаепитие и обед. После ужина подведение итогов дня, личное время, часовой режим ночной тишины и в полночь отбой. Вызывает улыбку ограничительная надпись на дверце холодильника – «Холодильник без разрешения дежурного не открывать». Артём тут же объясняет:
– У нас каждый реабилитант подходит к ответственному по кухне и спрашивает: «Ты не против, если я открою холодильник?» Это входит в программу реабилитации, очень много своеволия у зависимых, мы без разрешения лазим в сумки, холодильники... Здесь ребята учатся не своевольничать.
– Я так понимаю, у вас свои счёты с зависимостью?
– Я несколько лет не мог справиться с этой проблемой. Родители помогли пройти реабилитацию в Санкт-Петербурге в подобном центре. Там я понял, что выход есть. Тогда и зародилась идея открыть такой же центр в Салехарде, так как я сам отсюда. Я просто горел этой идеей, за три года выучился на гештальт-терапевта, изучил своё заболевание более глубоко и приехал сюда помогать другим.
– Говорите, более глубоко. И что там, в глубине? Что поняли?
– То, что я принимал наркотические вещества, – это последствия моего заболевания. Ведь почему-то я стал к ним прибегать, будь то алкоголь, лёгкие или тяжёлые наркотики. Зависимость разрушает все сферы жизнедеятельности – физическую, психическую, социальную, духовную. Поэтому необходимо их восстанавливать. Сама зависимость – это первичное, неизлечимое, смертельно опасное заболевание, его механизм работает на полное саморазрушение: я плачу деньги для того, чтобы купить наркотик, чтобы себя убить. Не безумие ли это? Я, конечно, осознавал, что пора бросать, но всё время возвращался. Степень заболевания была такова, что во мне отсутствовало здравомыслие. Чтобы оно появилось, надо сначала увидеть своё нездравомыслие. Для этого мне предстояло узнать себя заново. Для этого мы здесь много пишем, так мы постепенно знакомимся с самим собой. Со своими мотивами поведения, с дефектами характера, почему модель поведения именно такая. Здесь ребята находят ответы на вопросы. Когда мы пишем подробно о той или иной ситуации, у нас появляется возможность увидеть её с разных сторон. Помимо этого, все мы, как участники процесса, делимся своими переживаниями. Мы люди разные, но болезнь у нас одна.
– Вы работаете по давно известной в мире программе «12 шагов». Почти в каждом шаге говорится о Боге как о высшей силе. Вас не смущает, что организации, подобные вашей, обвиняют в сектантстве?
– Мы сами иногда шутим, говорим, «ну пошли в нашу секту». Наверное, такие обвинения от незнания. Мы собираемся, что-то делаем, для непосвящённого это кажется подозрительным, и это нормально. Мы не берём на себя ответственность Бога. Каждый сам выбирает к Нему путь.
– Первый шаг реабилитационной программы – это признание в неспособности управлять своей жизнью. Наверное, он самый сложный…
– Для меня он является фундаментом. Я думаю, «сила воина» заключается в смирении, проигрывать тоже нужно уметь. Мне, наверное, стоило для начала признать, что зависимость сильнее меня, весь фокус как раз и заключается в умении признать своё бессилие перед зависимостью. Я теперь понимаю, что мужество – это и есть способность признавать свои слабости и быть нежным, раньше я думал, что северный мужик таким быть не должен.
– Известно, что многие пьющие люди не считают себя алкоголиками…
– Осознание, что человек зависим, болен, приходит тогда, когда он может идентифицировать себя с такими же людьми. У нас разные семьи, но поступки почему-то одинаковые. Как только я начал употреблять, я уже остановился в эмоциональном развитии. То есть я вроде взрослый, а моя чувствительность, ранимость остались на прежнем уровне. Мы называем это болезнью замороженных чувств, болезнью безответственности, болезнью эгоцентризма. Ведём дневники чувств, чтобы снова научиться воспринимать окружающий мир. А наш эгоцентризм – от иллюзии того, что «мне все вокруг должны», от того, что сильно «залюбили» в детстве или, наоборот, от недостатка родительской любви. Но, опять же, человек сам выбирает, с кем дружить, что делать.
– У вас есть дети?
– Двое – сыну 16, дочке 12. Дети не курят, не употребляют никаких химических веществ. Они задают мне вопросы, они знают, что у меня была проблема, я объясняю, почему так случилось, как этого избежать и почему я занимаюсь реабилитацией других людей.
– Скольким уже помогли?
– С 20 апреля прошли реабилитацию в центре пять человек. Из них – двое не употребляют девять месяцев, у третьего «срок трезвости» семь месяцев, у четвёртого пятый пошёл и у девушки четвёртый. Возраст – от 26 до 35 лет. Реабилитация проходит от двух до трёх месяцев. Если человек активно работает над собой, сотрудничает с консультантами и мы видим, что есть необходимость в продлении реабилитации, предлагаем продолжить пребывание в центре. Все, кто прошёл реабилитацию здесь, затем приходят на группы поддержки.
– Если человек проходит реабилитацию, должен ли он обязательно жить здесь?
– В реабилитации один из важных моментов – изоляция от внешнего мира. Чтобы никто и ничто не отвлекало. Чтобы он полностью занялся своим выздоровлением. Семью допускаем только спустя две недели. При этом просим не посвящать в какие-либо проблемы: сегодня его или её огромная ответственность – выздоровление. Родные часто это не понимают. Бывают случаи, когда говорят, это ты болен, мы-то тут при чём. Или, наоборот, не могут не дать денег на очередную бутылку или дозу, когда нужно сказать: «Я не дам тебе денег, потому что я тебя люблю».
– Были такие, кто бросил лечение?
– Не все могут взять на себя ответственность за выздоровление. И есть, кто проходит точку невозврата, когда человек настолько умер душой, что уже не может быть честным до конца. К нам приходил мужчина, он не был готов проходить реабилитацию, ушёл. Мы к нему приехали, поговорили, он решил, что это действительно ему нужно. Здесь столкнулся с ответственностью, испугался и уехал. Но так бывает. Это нормально.
– Он же может ещё прийти?
– Может. Если найдёт в себе силы. Главное – желание. А как без него? Если я не принял решение прекратить употреблять… Меня, конечно, можно мотивировать, со мной могут поработать такие же ребята, психологи… Но, если я не услышу их, желание вряд ли появится.
