Алексей Федосеевич Шаповал из тех, кого называют «дети войны». Не из-за даты рождения – война воспитала. Бомбёжки, оккупация, голод, холод… В самом нежном возрасте им пришлось испытать ужас и страх, несовместимые с понятием «детство».
– Я родом с Украины, 1935 года рождения, 83 исполнится в сентябре, – рассказывает Алексей Федосеевич. – Когда началась война, отца призвали в армию, дома остались мама, я и сестра Маруся, она на два года старше меня была. Вскоре нас стали бомбить. Мы падали на землю, старались в неё вжаться, закрывали голову руками, так страшно было. Потом в село пришли немцы. Помню, как меня били два офицера. Когда они спали, у одного из кармана выпала зажигалка. Мне интересно стало, что это такое, поднял её, побежал за сарай, чтобы лучше рассмотреть. Они проснулись, начали искать, заметили, что у меня в кармане штанов что-то есть. «Иди сюда», – приказывает один. Он по-русски неплохо говорил. Схватил, зажал мою голову между ног, а второй стал бить со всей силы ремнём. На крик прибежала мать, еле отобрала меня. Они ещё грозились, мол, руки отрубить надо. Сколько всего было, вспоминать больно (плачет).
Отец с войны не вернулся. Многие не вернулись, а те, кто пришёл, были или без ног, или без рук. Пахать, сеять некому. Нас, мальчишек, собрали и отправили на трёхмесячные курсы трактористов. Машины старые, надо было ручкой заводить, а у нас сил нет. Взрослые заведут, мы и работаем.
В 54-м призвали в армию, три с половиной года в пехоте служил. Потом женился, родился сын, через год дочь. Сестра к тому времени в Москву переехала, замуж вышла, маму к себе забрала. Я выучился на комбайнёра, 43 года в сельском хозяйстве проработал. Супруга умерла 17 лет назад, а я шесть лет назад переехал в Салехард к дочери Галине. Сын живёт в родном селе. Я богатый дед – у меня трое внуков и трое правнуков. Без дела сидеть не привык. Хожу на Пушкина, 16, а ещё в клуб старшего поколения «Надежда», пою в хоре, играю на гармони. Жизнь продолжается!
